В тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, посреди ледяной пустыни Арктики, команда датского судна, скованного непроходимыми льдами, становится невольным свидетелем невероятной погони. Из туманной мглы появляется изможденный, истекающий кровью человек, за которым неотступно следует жуткое существо, напоминающее искаженную пародию на человека, но обладающее нечеловеческой силой и живучестью. Морякам едва удается спасти беглеца от этого неуязвимого чудовища. На борту корабля, оправившись от ран и ужаса, спасенный открывает свою личность капитану. Он представляется как Виктор Франкенштейн, сын прославленного врача, и начинает повествование, которое погружает слушателей в глубины научной одержимости и ее роковых последствий. Его история – это путь от детского увлечения тайнами жизни и смерти до фанатичного стремления разгадать величайшую из них – преодолеть саму смерть, даровав жизнь неживой материи. Судьба предоставляет Виктору уникальный шанс воплотить свои смелые теории в реальность, когда дядя невесты его младшего брата, очарованный гением молодого ученого, предлагает ему практически неограниченные ресурсы для исследований. В уединенной лаборатории, отрезанный от мира своей всепоглощающей целью, Франкенштейн погружается в череду рискованных экспериментов. Его работа – это граничащее с безумием стремление собрать из фрагментов умершей плоти новое существо и пробудить в нем искру жизни с помощью сил, природу которых он сам до конца не постиг. Этот этап его жизни становится монументальной борьбой не только с научными и этическими границами, но и с собственной душой, где жажда познания постепенно вытесняет все человеческое. Кульминацией этих титанических усилий становится ошеломляющий успех – создание живого существа, однако триумф мгновенно оборачивается кошмаром. Пробужденное к жизни творение, огромное и физически мощное, но эмоционально уязвимое и отвергнутое своим создателем, становится источником невыразимого страха для самого Франкенштейна, закладывая основу для трагедии, которая настигла его в ледяных пустошах и теперь догнала, чтобы потребовать окончательного расчета за дерзкий вызов естественному порядку вещей.